Альпинистское сообщество в СССР. Реквием.
Альпинистское сообщество в СССР. Реквием.
Я неоднозначно отношусь к СССР. Кому- то было в СССР не плохо, кому-то очень плохо, а кто-то жил в недостроенном коммунизме лучше нынешних олигархов, пользуясь льготами, парткормушкой и спецпайками. В общем – как и сейчас люди живут: кто как устроился.
Альпинистам в СССР было хорошо, грех жаловаться. Альпинизмом можно было заниматься, сколько душе угодно: Родина и Партия на наши игры смотрели с отеческой заботливостью. «Альпинизм – школа мужества!» - висел обязательный лозунг в альплагерях того времени, так же как «На свободу с чистой совестью» - в местах принудительного заключения.
Альпинизмом в СССР занимались десятки тысяч. В основном – на уровне новичков и младших разрядников. Это были кандидаты в сообщество. Они мечтали о будущих сложных восхождениях, тренировались, щеголяли знанием истории альпинизма, знакомыми фамилиями крутых альпинистов, соревновались друг с другом: кто знает больше узлов, или больше альпинистских песен. И во всем брали пример со старших товарищей. Эти «старшие товарищи» и составляли сообщество – особое явление в жизни советского народа. Нет, были конечно и другие сообщества, объединенные интересами. Но такого, как в альпинизме – не было! Для того чтобы лучше понять его особенность и исключительность, необходимо вспомнить, что в СССР долгое время действовали Законы:
О бродяжничестве статья 209 УК СССР: Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством, продолжаемое после повторного предупреждения, сделанного административными органами, — наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года.
О тунеядстве Указ «Об усилении борьбы с лицами (бездельниками, тунеядцами, паразитами), уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». Согласно Указу, лица, считающиеся бездельниками, тунеядцами, алкоголиками, выселялись в специально отведенные местности на срок от двух до пяти лет. Их лишали имущества, заработанного нетрудовым путем и принуждали к труду на этих территориях. https://ru.wikipedia.org/wiki/Тунеядство
По этим законам любого, уклонявшегося от работы (т.е. не работавшего какой-то срок) или не жившего дома, могли «закрыть» - отправить в места, где он принудительно бы работал, да и «постоянное место жительства» бы на нарах в бараке на зоне получил. В стране должен был быть порядок, и все должны были дружно строить новое общество, где «от каждого по способностям – каждому по труду» (а когда- ни будь может быть и «по потребностям»). Человеческие руки должны были быть «рабочими руками», приближающими ежедневным трудом светлое будущее- коммунизм. В социалистическом обществе нашего государства с молоком матери впитывалось: «Ты должен трудиться! Труд облагораживает! Труд из обезьяны создал человека! Кто не работает – тот не ест!»
И.В.Сталин воплотил в жизнь, а затем и усовершенствовал доктрину Троцкого о принудительном труде (один из лидеров партии большевиков Лев Троцкий – альпинист, кстати, предлагал для восстановления страны из разрухи после революции и гражданской войны все трудоспособное население СССР призвать в трудовую армию, где бы все принудительно трудились, не получая зарплаты, только за еду). Сталин пошел дальше, упростив систему: нужна не армия (армия и воспротивиться может!), а многочисленные «зоны», «шарашки», «лагеря», разбросанные по всей стране и объединенные в ГУЛАГ (Главное управление лагерей) – система подневольного рабского труда заключенных, где не только зарплата не платилась, но и кормили минимально. И чекисты «набирали» в лагеря и «шарашки» специалистов и чернорабочих, инженеров и даже ученых по заявкам закрытых НИИ, комсомольских строек и уже действующих предприятий, шахт, рудников не хуже отдела кадров или бюро по трудоустройству. «Кто не сидел – жизни не видел» - я помню еще поговорку тех лет. А сидели многие. Остальные – или уже «откинулись» (освободились) или «законопослушные», - трудились за гроши добровольно. «Они делают вид, что платят нам зарплату. А мы делаем вид, что работаем!». Так строился коммунизм.
Работать обязаны ВСЕ!
Но для альпинистов даже суровый Сталин, так стремившийся заставить народ трудиться, сделал послабление. Вдруг незадолго до кончины он издает Указ, по которому инструкторов альпинизма обязаны были освобождать ежегодно от работы (часто – с сохранением зарплаты) на срок до ТРЕХ месяцев (90 дней) для работы в альпинистских лагерях! И этот Указ действовал до развала СССР! Лагеря оплачивали инструктору проезд в горы, кормили и еще зарплату платили! И (главное) можно было «ходить»: с отделением, а в пересменку – с другими инструкторами. Опять же лучшие из них освобождались и от инструкторской работы для спортивного роста или участия в соревнованиях разного уровня.
В лагере директор – это администратор, хозяйственник. Альпинисты зачастую директоров не знали. Альпинизмом руководил начальник учебной части лагеря. Каждый начуч был личностью незаурядной, холил и пестовал своих инструкторов, но и воспитывал в строгости! Поэтому и каждый лагерь был особенный, имел свое лицо.
До сих пор в памяти народной сохранились начучи П.П. Захаров (Узункол), И.Б. Кудинов (Безенги), Шапошников Б.М и А.М.Ставницер (УМЦ Эльбрус), Э.Г. Согрина и О.В. Капитанов (Варзоб), О.И.Шумилов и Р.Г. Арефьева (Артуч), Порохня Ю.И. (Уллутау), В.П. Попов (Джайлык), Щепалова Г. Н. (Шхельда) и другие, не менее известные альпинисты, взвалившие на себя тяжкий груз массового альпинизма. И у каждого начуча был свой коллектив инструкторов, из года в год приезжавших на работу в «свой» лагерь, к «своему» начучу.
Участники (т.е. альпинисты – не инструкторы) имели возможность в очередной отпуск или каникулы, а часто и «в отпуск за свой счет» (т.е. когда захочется), почти даром ездить в горы. Путевка в двадцатидневный лагерь распространялась за треть стоимости, т.е. (в семидесятых годах прошлого века) около тридцати рублей (для сравнения месячная стипендия в ВУЗах была 35-40 руб, а месячная зарплата инженера 120-150 руб). До 30% путевок выдавались вообще бесплатно. Иногда профсоюзы оплачивали проезд в горы и обратно (проезд, кстати, то же «копейки» стоил – перелет самолетом Москва - Минводы всего около 25 руб, но студентам еще были льготы: до середины семидесятых годов 50%, а позже – 25%). В СССР действовало более двадцати альплагерей, все работали 5-6 смен летом и некоторые еще зимой, и все они были переполнены альпинистами! Наиболее активные альпинисты умудрялись по путевкам в горах проводить две-три смены. А особо пронырливые устраивались в альплагерях после смены рабочими на все лето, и вместо зарплаты на горы ходили, выполняя со «значка» второй разряд с превышением!
Альпинистам в СССР было хорошо, грех жаловаться. Альпинизмом можно было заниматься, сколько душе угодно: Родина и Партия на наши игры смотрели с отеческой заботливостью. «Альпинизм – школа мужества!» - висел обязательный лозунг в альплагерях того времени, так же как «На свободу с чистой совестью» - в местах принудительного заключения.
Альпинизмом в СССР занимались десятки тысяч. В основном – на уровне новичков и младших разрядников. Это были кандидаты в сообщество. Они мечтали о будущих сложных восхождениях, тренировались, щеголяли знанием истории альпинизма, знакомыми фамилиями крутых альпинистов, соревновались друг с другом: кто знает больше узлов, или больше альпинистских песен. И во всем брали пример со старших товарищей. Эти «старшие товарищи» и составляли сообщество – особое явление в жизни советского народа. Нет, были конечно и другие сообщества, объединенные интересами. Но такого, как в альпинизме – не было! Для того чтобы лучше понять его особенность и исключительность, необходимо вспомнить, что в СССР долгое время действовали Законы:
О бродяжничестве статья 209 УК СССР: Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством, продолжаемое после повторного предупреждения, сделанного административными органами, — наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года.
О тунеядстве Указ «Об усилении борьбы с лицами (бездельниками, тунеядцами, паразитами), уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». Согласно Указу, лица, считающиеся бездельниками, тунеядцами, алкоголиками, выселялись в специально отведенные местности на срок от двух до пяти лет. Их лишали имущества, заработанного нетрудовым путем и принуждали к труду на этих территориях. https://ru.wikipedia.org/wiki/Тунеядство
По этим законам любого, уклонявшегося от работы (т.е. не работавшего какой-то срок) или не жившего дома, могли «закрыть» - отправить в места, где он принудительно бы работал, да и «постоянное место жительства» бы на нарах в бараке на зоне получил. В стране должен был быть порядок, и все должны были дружно строить новое общество, где «от каждого по способностям – каждому по труду» (а когда- ни будь может быть и «по потребностям»). Человеческие руки должны были быть «рабочими руками», приближающими ежедневным трудом светлое будущее- коммунизм. В социалистическом обществе нашего государства с молоком матери впитывалось: «Ты должен трудиться! Труд облагораживает! Труд из обезьяны создал человека! Кто не работает – тот не ест!»
И.В.Сталин воплотил в жизнь, а затем и усовершенствовал доктрину Троцкого о принудительном труде (один из лидеров партии большевиков Лев Троцкий – альпинист, кстати, предлагал для восстановления страны из разрухи после революции и гражданской войны все трудоспособное население СССР призвать в трудовую армию, где бы все принудительно трудились, не получая зарплаты, только за еду). Сталин пошел дальше, упростив систему: нужна не армия (армия и воспротивиться может!), а многочисленные «зоны», «шарашки», «лагеря», разбросанные по всей стране и объединенные в ГУЛАГ (Главное управление лагерей) – система подневольного рабского труда заключенных, где не только зарплата не платилась, но и кормили минимально. И чекисты «набирали» в лагеря и «шарашки» специалистов и чернорабочих, инженеров и даже ученых по заявкам закрытых НИИ, комсомольских строек и уже действующих предприятий, шахт, рудников не хуже отдела кадров или бюро по трудоустройству. «Кто не сидел – жизни не видел» - я помню еще поговорку тех лет. А сидели многие. Остальные – или уже «откинулись» (освободились) или «законопослушные», - трудились за гроши добровольно. «Они делают вид, что платят нам зарплату. А мы делаем вид, что работаем!». Так строился коммунизм.
Работать обязаны ВСЕ!
Но для альпинистов даже суровый Сталин, так стремившийся заставить народ трудиться, сделал послабление. Вдруг незадолго до кончины он издает Указ, по которому инструкторов альпинизма обязаны были освобождать ежегодно от работы (часто – с сохранением зарплаты) на срок до ТРЕХ месяцев (90 дней) для работы в альпинистских лагерях! И этот Указ действовал до развала СССР! Лагеря оплачивали инструктору проезд в горы, кормили и еще зарплату платили! И (главное) можно было «ходить»: с отделением, а в пересменку – с другими инструкторами. Опять же лучшие из них освобождались и от инструкторской работы для спортивного роста или участия в соревнованиях разного уровня.
В лагере директор – это администратор, хозяйственник. Альпинисты зачастую директоров не знали. Альпинизмом руководил начальник учебной части лагеря. Каждый начуч был личностью незаурядной, холил и пестовал своих инструкторов, но и воспитывал в строгости! Поэтому и каждый лагерь был особенный, имел свое лицо.
До сих пор в памяти народной сохранились начучи П.П. Захаров (Узункол), И.Б. Кудинов (Безенги), Шапошников Б.М и А.М.Ставницер (УМЦ Эльбрус), Э.Г. Согрина и О.В. Капитанов (Варзоб), О.И.Шумилов и Р.Г. Арефьева (Артуч), Порохня Ю.И. (Уллутау), В.П. Попов (Джайлык), Щепалова Г. Н. (Шхельда) и другие, не менее известные альпинисты, взвалившие на себя тяжкий груз массового альпинизма. И у каждого начуча был свой коллектив инструкторов, из года в год приезжавших на работу в «свой» лагерь, к «своему» начучу.
Участники (т.е. альпинисты – не инструкторы) имели возможность в очередной отпуск или каникулы, а часто и «в отпуск за свой счет» (т.е. когда захочется), почти даром ездить в горы. Путевка в двадцатидневный лагерь распространялась за треть стоимости, т.е. (в семидесятых годах прошлого века) около тридцати рублей (для сравнения месячная стипендия в ВУЗах была 35-40 руб, а месячная зарплата инженера 120-150 руб). До 30% путевок выдавались вообще бесплатно. Иногда профсоюзы оплачивали проезд в горы и обратно (проезд, кстати, то же «копейки» стоил – перелет самолетом Москва - Минводы всего около 25 руб, но студентам еще были льготы: до середины семидесятых годов 50%, а позже – 25%). В СССР действовало более двадцати альплагерей, все работали 5-6 смен летом и некоторые еще зимой, и все они были переполнены альпинистами! Наиболее активные альпинисты умудрялись по путевкам в горах проводить две-три смены. А особо пронырливые устраивались в альплагерях после смены рабочими на все лето, и вместо зарплаты на горы ходили, выполняя со «значка» второй разряд с превышением!
путевка
После первого восхождения нас принимали в альпинисты, и мы давали клятву (как бы в шутку): «…Если альпинизм мешает работе - брошу работу, если семья мешает альпинизму – брошу семью…». На вопрос: «Является ли альпинизм спортом?» бывалые часто отвечали: «Нет! Это образ жизни!», подразумевая отличие нашей жизни и наших жизненных ценностей от жизни остальных членов советского общества. Принятую однажды клятву многие воспринимали всерьез, как руководство к действию. И бросали ради альпинизма работу, квартиру в городе, а иногда – и семью.
Альплагеря в основном были профсоюзные. Командовало лагерями созданное при ВС ДСО профсоюзов Управление альпинизма, возглавляемое А.П.Каспиным. В Управлении работали легендарные личности: В.Д. Кавуненко, Ф.А.Кропф и другие. Заслугой Управления было не только содержание альплагерей, но и создание системы безопасности массового альпинизма, замыкавшейся на рожденной Управлением спасслужбе - Контрольно-спасательных пунктах в наиболее популярных альпинистских районах страны: на Кавказе, Памире, Тянь-Шане, Алтае…. КСП возглавляли личности тоже не ординарные: А.П.Махинов (Адылсу), О.В. Герасимов (Цей), В.П.Петухов (Адырсу), А.В. Самохвалов (Высотник), А.П.Балинский (Дугоба) и др.. А в штате каждого КСП скрывались от рутины мирской жизни не менее хорошие опытные альпинисты. На специальных сборах готовились спасатели-общественники, которые после получения знака "Спасательный отряд" и удостоверения спасателя составляли основное ядро спасателей при НС. Всего в СССР было подготовлено более 7000 спасателей!
Параллельно профсоюзной для альпинистов существовала еще государственная кормушка. Это федерации альпинизма, альпклубы и секции при спорткомитетах. В их штате состояло не мало высококвалифицированных альпинистов, организовывавших работу этих организаций. Для клубов и секций за государственный счет приобреталось и распределялось снаряжение, выделялись средства на альпмероприятия и учебную и спортивную работу (участие в Чемпионатах, проведение своих соревнований, учебно- тренировочных сборов в горах, экспедиций и пр.). Начиная со второго разряда, обычно в лагеря не ездили: росли на сборах и в экспедициях. По письмам спорткомитетов нас освобождали от работы с сохранением зарплаты и за счет государства мы командировались не только на Кавказ, но Тянь-Шань, Памир, Алтай- хоть на край света… Альпклуб «Крым» однажды провел УТС и участие в Чемпионате СССР в хребте Черского на г.Победа, с оплатой всех расходов, включая оленей для транспортировки грузов на подходах и забросок!
Была еще одна лазейка для тех, кто не хотел жить как все, а окунулся в альпинизм с головою, полностью. Это армейский альпинизм. При каждом военном округе были спортроты, а при них – команды альпинистов. Члены команд – либо вольнонаемные, либо военнослужащие – альпинисты, призванные в армию (срочники) или сверхсрочники-прапорщики. Во главе команд стояли опытнейшие тренеры: Л.Саркисов, Э.Т.Ильинский, А.С.Демченко и другие. Их команды регулярно тренировались, проводили сборы, участвовали в Чемпионатах («Вооруженке», Чемпионате СССР и др) и в отдаленных экспедициях.
Для классификации нашего сообщества мне на ум пришло сравнение с кастовой системой в Индии. Может кому оно покажется некорректным - простите. Я же нашел определенную схожесть.
Официальную «высшую касту» в сообществе составляли альпинисты - руководители и организаторы альпинизма в СССР и союзных республиках. Брамины! Мы безмерно уважали и уважаем до сих пор Председателей федерации альпинизма СССР разных лет Рототаева П.С., Кузьмина К.К., Боровикова А.М., Мысловского Э.В., Тамма Е.И., Гостренера СССР по альпинизму В.Н.Шатаева, гостренеров России (А.Бычков) и Украины (Г.Полевой), работников Управления альпинизма А.П.Каспина, В.Д.Кавуненко, Ф.А.Кропфа, руководителей клубов и спортивных команд Э.Т.Ильинского, Б.А.Студенина, А.С.Демченко, Л.Саркисова, Эльчибекова В.А., Свириденко В.С. и многих - многих других выдающихся альпинистов- организаторов- руководителей.
К высшей касте мы относили и старшее поколение сильнейших альпинистов страны: братьев Клецко, Виктора Солонникова, Эдуарда Мысловского, Владимира Кавуненко, Леопольда Кенсицкого, Валерия Беззубкина, Владимира Моногарова, отца и сына Арцишевских, Анатолия Овчинникова, Кирилла Кузьмина, Вячеслава Онищенко, и других мастеров спорта, мсмк и змс предыдущего поколения. Особенно я восхищаюсь достижениями Виктора Солонникова! Загляните в список маршрутов высшей, 6Б категории сложности. Автор (руководитель первопроходов) большинства из них Виктор!
В сообществе свято чтилась память о предыдущих поколениях, о погибших друзьях и товарищах. Мое поколение росло на воспоминаниях о подвигах братьев Абалаковых, братьев Малеиновых, Бориса Гарфа, Фердинанда Алоизовича Кропфа, Михаила Хергиани, Льва Мышляева, и многих-многих других, на чьем опыте росли мы и чье дело мы продолжали.
«Брамины» кроме совершаемых ими восхождений высшей сложности решали стратегические задачи выбора пути Советского альпинизма, ближайших и перспективных целей и задач, способов их достижения и решения. И одной из постоянных забот Браминов была Школа инструкторов. Инструкторы учат и воспитывают новые поколения альпинистов, передают им опыт и традиции сообщества, ставят ориентиры высших достижений, тренируют альпинистов на этапах СС-СМ. От инструкторов в конечном итоге зависит судьба альпинизма. «Каков поп – таков приход!»
Брамины решали, кому из представителей этой касты поручить подготовку кадров. Руководили Школой в разные годы опытнейшие Альпинисты- Учителя М.Погребецкий, В.Абалаков, К.Баров, В.Жирнов, А.Ставницер. И руководили успешно: советская школа альпинизма доказала это сложнейшими восхождениями во всех направлениях альпинизма, особенно в последние годы СССР, а это стало возможно только благодаря нашей, отечественной системе подготовки альпинистов, опорным стержнем которой были взращенные советской школой альпинизма инструкторы.
Этого не скажешь о канадской системе подготовки альпинистов: в мировом альпинизме канадцы не достигли выдающихся результатов, существенно выделяющих их из массы ежегодно совершаемых в мире сложных восхождений. В разное время несколько канадцев - звезд-самоучек сделали довольно крутые восхождения, но в массе своей – это безликая школа. В противовес ей - Советская Школа! Доказательства? Смотри список команд, получивших престижнейшую международную премию - Золотой ледоруб. НАШИ команды получали её ВОСЕМЬ раз, а КАНАДЦЫ - НИ РАЗУ!. Кто кого должен учить?
Хочу спросить: ЗАЧЕМ ПОНАДОБИЛОСЬ ПОХЕРИТЬ ОПЫТ ПОКОЛЕНИЙ АЛЬПИНИСТОВ СССР В УГОДУ ЗАГРАНИЧНОЙ КРАСИВОЙ ИГРУШКЕ – КАНАДСКОЙ ШКОЛЕ ИНСТРУКТОРОВ? Что мы от этого выиграли и что потеряли? Выиграли признание УИАА (а что нам от этого признания? Ровным счетом – ни-че-го!). Проиграли: потеряли свое лицо, свой (не забугорный) опыт! Богатейший опыт!
Теперь о кшатриях. Это каста воинов. Высшей наградой для нас был отзыв о тебе: «Боец!». И это было дороже медалей в Чемпионате СССР. А характеристика «Не боец» закрывала возможность войти в состав сильной команды или попасть в интересную экспедицию.
В стране якобы не было спортсменов – профессионалов: только любители! Иначе спортсменов не допустили бы к Чемпионатам Мира и Олимпийским играм. В олимпийских видах спортсмены содержались государством, денно-нощно тренировались, но числились где-то на работе: любители, значит.
Эта система по инерции распространялась и на альпинизм. Мы считались любителями, хотя на предприятиях или в армии только числились (получая там зарплату), проводя до полугода и более в Горах! Дополнительно к зарплате бесплатно получали снаряжение, альпинистскую одежду, спортформу, премии за занятые на соревнованиях места, стипендии, и конечно – талоны на питание, которые в ближайшей столовой алхимически «трансмутировались» за полцены в деньги. Ну а главное - оплата всех наших сборов, чемпионатов, экспедиций. Но все эти блага только, если ты –«боец» и регулярно показываешь результаты.
У нас было много хороших альпинистов, ходивших маршруты высшей сложности. Бойцов! Гордится есть чем: ими проложены сложнейшие маршруты по Юго-западной стене Коммунизма, Северной стене Хан Тенгри, ряд маршрутов на Победу, освоены стены Маркса, Энгельса, пика Лукницкого, Аксу, Каравшина, Артуча, Ворзоба, уже не говоря о «домашних» Кавказе, Заилийском Алатау или Алаарче. Всё это подвиги многочисленных кшатриев со всех концов Великой Страны.
Кшатрии, как и положено воинам, часто рисковали. Иногда риск оправдывался, иногда заканчивался гибелью не только отдельных альпинистов, но и целых команд (сборная Украины на Клары Цеткин 1987 г, тот же год сборная Узбекистана на Орджоникидзе-Известий и др.). Ежегодно в СССР на официальных альпмероприятиях гибло 30 – 40 альпинистов. А сколько в неофициальных, не вошедших в статистику? Мы осознавали степень риска, осознавали возможность погибнуть или покалечиться. Попадали в переделки, лежали подолгу в больницах. Но уже не могли жить без Гор и восхождений. Это не адреналиновая зависимость сродни наркомании. Нет, причина в другом. В горах мы бывали по- настоящему счастливы, жили насыщенной приключениями жизнью, сильными чувствами. После рискованного восхождения на грани твоих возможностей как никогда ты начинаешь ценить жизнь! И поэтому опять и опять хотели испытать и прочувствовать все это, и возвращались в горы.
После развала СССР и поднятия «железного занавеса» последние кшатрии нашего сообщества, вырвавшись на международный простор, удивили мир сложнейшими восхождениями в Гималаях и Каракоруме. Мировое сообщество узнало и высоко оценило Анатолия Букреева, Дениса Урубко, Валерия Бабанова, Сашу Ручкина и других Бойцов. Еще долго после развала СССР ветераны-кшатрии продолжали свой славный путь в мировом альпинизме. «Только вот в этой скачке теряли мы лучших товарищей, на скаку не заметив, что рядом товарища нет!» Не стало Толи Букреева, Гриши Лунякова, Володи Башкирова, Сережи Арсентьева, Валеры Хрищатого, Саши Пархоменко, Димы Ибрагим-заде, Лехи Харалдина, Славы Терзыула, Коли Шевченко, Игоря Бенкина, Ильяса Тухватуллина, Гены Василенко, Вити Пастуха, Васи Копытко, Коли Бандалета, Саши Ручкина и других, оставшихся навсегда в снегах Гималаев, Каракорума, Анд. Вечная им память!
Нет, в СССР альпинисты жили хорошо! Вольготно! И эти вольготные условия позволили сформироваться нашему альпинистскому сообществу – неформальному, нигде не зарегистрированному, но реально существовавшему Союзу альпинистов СССР.
Оно состояло из тех, для кого альпинизм - "образ жизни". Тех, кто ради Гор часто бросал карьеру, работу, семью. Для которых альпинизм стал целью и смыслом жизни. И таких было много: сообщество. Мы имели общие жизненные ценности, традиции, этику и мораль. Свое искусство, наконец: Визбор, Аделунг, Высоцкий, Кукин, Окуджава... Встречаясь с незнакомым тебе членом сообщества, ты быстро находил общий язык, и нутром чуял - рядом свой!
Сообщество, в первую очередь ценило личные человеческие и спортивные качества альпиниста. Именно в совокупности: человеческие и спортивные. Можно было быть замечательным спортсменом, но по жизни – говнюком, и сообщество тебя отвергало: с тобою все меньше общались, не приглашали в команды на восхождения и в компанию на пьянки. Таких ждало одиночество. Проще было бросить альпинизм, но некоторые начинали ходить соло, как бы пытаясь доказать: вы все дерьмо, а я вот видите на что способен!
Вышеприведенный абзац никоим образом не говорит о том, что члены сообщества отрицали соло: думаю, практически каждый из нас хотя бы раз попробовал ходить в одиночку. Для себя. Проверить на вшивость, почувствовать что-то новое. Некоторые – многократно. Не афишируя, без рекламы. Так тихий и скромный Киргиз (Саша Шейнов) был прекрасным альпинистом и любимцем сообщества, регулярно и без саморекламы он ходил соло сложнейшие маршруты. И сообщество восхищалось им! Соло-альпинизм не признак отверженности сообществом. Впрочем, как и не признак мастерства. Это – порыв души, дело интимное. Солоисты же, отвергнутые сообществом, вели себя иначе: «Вы видели, что я опять сделал? Я крут! Я мегакрут!» И ходили соло для доказательства своей крутости. Кому? Себе, наверное.
Наше сообщество делилось на касты. Но в отличии от каст индийских по мере роста мы «меняли масть», поднимаясь по кастовым ступенькам выше. О браминах и кшатриях я уже писал. Что бы стать кшатрием, нужно было доказать свою приверженность альпинизму сложными восхождениями, проявить свои человеческие качества в общении с другими альпинистами.
Для этого одни альпинисты оставляли город с его суетою и проблемами (жилищная, денежная, семейная и пр.) и переезжали жить и работать в горы: в альплагерях, в спасслужбе. Было не мало тех, кто работал только от случая к случаю, неизвестно на что жил, а в основном – ходил. Были и альпинисты- бомжи. К ним одно время относился и я. А Шура «Одессит» (Лавриненко, ныне мсмк по альпинизму и автор уймы «шестерок» в Больших и Малых горах) бомжевал в Крыму много лет, живя под скалою, питаясь подножным кормом и лазая-лазая-лазая.
Некоторым удавалось быть кшатрием без таких радикальных мер: оставались жить в городских условиях, но много тренируясь и часто выезжая в Горы для восхождений. Приходилось накладывать многочисленные самоограничения на обычный для всех стиль жизни, многим жертвовать: положением в социуме, карьерой, семейным благополучием.
Есть в Индии каста торговцев – вайшьи. Были такие и среди альпинистов в СССР: выменять «у буржуинов» на титановые ледобуры пластиковые ботинки, а затем продать их кому-то из своих, например. И отношение к вайшьям было как в Индии - без них не обойтись, но сам процесс торгашества был не в почете.
Теперь о «неприкасаемых». О тех, кого сообщество отвергло. Тех, кто нарушил этические принципы сообщества. Можно пить запоями, можно петь песни под гитару не имея ни голоса ни слуха, храпеть мешая спать другим, можно любить или ненавидеть, изменять женам и мужьям, - можно! Даже драться можно! Сообщество простит. На войне как на войне! После сложного и опасного восхождения в непогоду, где риск оказался выше установленной тобою планки, хочется выплеснуть накопившееся за время восхождения напряжение, расслабиться, поделиться с кем-то. Тебя поймут. Но подлость, трусость, предательство, отказ от выхода на спасы, презрительное отношение к другим, воровство у товарищей - смертные грехи, которые сообщество не прощало.
Однажды зимою уважаемое сообщество развлекалось на зимних маршрутах Центрального Кавказа, отогреваясь в лагерях и КСП между восхождениями. Двойка киевлян после прохождения 5Б по северной стене Донгузоруна при выходе на вершину пропала: визуально не наблюдалась, на связь не выходила. Начальник КСП Махинов объявил поисковые работы. Участвовали все, кто в это время оказался в районе. Добровольно.
Были сформированы группы и разосланы: кто под стену на случай срыва связки, кто на перевал, с которого они должны были спуститься. Мне поручили с группой ребят десантироваться с вертолета на вершину и спускаться в поисках их следов на перевал Донгузорун. По пути спуска мы также с гребня наблюдали Накринское ущелье в Сванетии, куда они могли уйти в тумане. Ближе к вечеру мы увидели далеко внизу две точки. Надо было спуститься в ущелье, чтобы понять: кто это? Может - они? Может – нужна помощь? На перевал Донгузорун в это время на лыжах с камусом поднялся один из… добрых людей- спасателей. Он с запасом светлого времени и затратой минимума сил мог быстро спуститься в ущелье и подняться назад, а в случае необходимости заночевать с нами на гребне. Мы запросили его об этом по связи. Но человеку в лом было делать лишние телодвижения. По связи он несколько раз повторил: «Вас не слышу, вас не понимаю!» А затем: «Задание выполнил, ухожу вниз на базу!» И лихо на лыжах укатил к Северному приюту, в тепло.
Нам не оставалось ничего другого, как заведомо рискуя попасть зимою в холодную ночевку, двойке налегке по лавиноопасному склону уйти вниз, а остальным с биваком спускаться следом, чтобы подстраховать передовую двойку. Не буду описывать конец этой истории: все закончилось благополучно - читай книгу В.Клестова «Записки спасателя». Но за сбежавшим со спасработ … добрым человеком и так тянулся шлейф недопустимых в сообществе поступков. С ним перестали общаться, и через время его имя как-то подзабылось, а его судьба перестала сообщество интересовать.
Нас было много, очень много! Но мы постоянно пересекались в горах, и знали друг друга. Восхищались крутыми восхождениями других, сами планировали крутые восхождения. Соревновались на Чемпионатах различных рангов. Даже в отдаленных экспедициях где-то на краю света в Горном Бадахшане или на Центральном Тяньшане встречали «своих» и радовались таким встречам. Были и центры таких встреч. Например – «перевалка» в Оше, через которую проходили почти все азиатские экспедиции. Здесь всегда было полно народу, и (при отсутствии интернета, о котором даже фантасты тогда не мечтали) сообщались последние новости: радовались чужим победам, узнавали о погибших.
Сообщество напоминало мафию, пронизывающую все слои общества в СССР. Среди нас были и руководящие работники госаппарата и партии, ученные-академики, врачи, милиционеры всех уровней, инженеры и рабочие всех специальностей, студенты, безработные и бомжи. Помощь и взаимовыручка были обязательны для всех альпинистов не только в горах, но и в обычной жизни. Например, приезжаешь в командировку на Камчатку для решения вопросов (вспоминаю Ильфа и Петрова) по поставкам рогов и копыт. И идешь не к руководству профильной организации, а прямиком к Герману Аграновскому, мсмк, руководителю альпинизма на Камчатке. Он в местном сообществе рекомендует альпиниста со связями в нужной области, и твой вопрос быстро решается.
Или вот живой пример: в бандитские «девяностые» перед распадом СССР в Одессу пришел пароход из Японии, на котором сын известного альпиниста привез несколько японских машин-б/у. И он справедливо опасался, что на пути домой при перегоне машин почти через всю страну могут возникнуть проблемы. Что делать? Пришел в альпклуб, изложил суть. Проблемы решили, передавая по цепочке от клуба-клубу и находя на местах «нужных людей».
В те же девяностые один из мастеров спорта, не получавший в университете зарплату больше года, подрабатывал, торгуя на рынке дешевыми наручными часами. И естественно для того времени на него наехала местная бригада рэкетиров: «Дядя, за место башлять надо!» А платить не из чего: заработок мизерный. Пожаловался Саша на жизнь своим воспитанникам- тоже мастерам спорта, те передали по своим связям дальше, и замкнулось это дело на серьезном авторитете – местном Робин Гуде с погонялом Карабас. Тот вначале заартачился: «Не по масти мне с шестерками по мелочам терки тереть!». Но вошел в положение: «Дайте этим пацанам мой телефон, поговорю.» Дрожащей рукою Саша передал записку с номером бригадиру, тот позвонил, вытянулся по стойке смирно: «Сделаем», и, обращаясь к Саше: «Так что, дядя, теперь мы тебе башлять должны?».
Но я отвлекся. Основная жизнь сообщества протекала в горах. Там, в этой особой, нашей стране, мы, ходили на горы, дружили, враждовали, влюблялись, женились, разводились, изменяли, радовались жизни, теряли друзей, хоронили погибших: ЖИЛИ! Жили Горами и среди гор. И были счастливы!
Остатки сообщества вымирают, как мастодонты. И вызывают непонимание и удивление у нового поколения: прагматиков и реалистов.
Сейчас сообщества нет! Раньше - было, теперь нет! Распалось, самораспустилось, вымерло.
Что теперь? Есть люди, для которых Горы представляют определенный интерес. Но эти интересы у всех свои, разные. Для одних - это отдых на природе. Другим - это экзотическая физическая активность. Третьим - прикольно. Четвертым - адриналину захотелось. Кто-то загорелся собрать коллекцию Эльбрус-Казбек- Ленина-Эверест в коммерческих экспедициях. Многим нравится препарированный альпинизм: виафератты, спортмультипитчи, хождение с гидом. Уже на Эльбрус начали подниматься с кислородом, и считают это альпинизмом. Процветают восхождения по веревочным перилам даже на простых маршрутах. И т.д. и т.п. Произошла подмена альпинизма игрой в альпинистов!
И лишь для немногих молодых альпинизм стал смыслом жизни. Я знаю таких поименно, я рад, что они есть! И надеюсь на возрождение сообщества!
Альплагеря в основном были профсоюзные. Командовало лагерями созданное при ВС ДСО профсоюзов Управление альпинизма, возглавляемое А.П.Каспиным. В Управлении работали легендарные личности: В.Д. Кавуненко, Ф.А.Кропф и другие. Заслугой Управления было не только содержание альплагерей, но и создание системы безопасности массового альпинизма, замыкавшейся на рожденной Управлением спасслужбе - Контрольно-спасательных пунктах в наиболее популярных альпинистских районах страны: на Кавказе, Памире, Тянь-Шане, Алтае…. КСП возглавляли личности тоже не ординарные: А.П.Махинов (Адылсу), О.В. Герасимов (Цей), В.П.Петухов (Адырсу), А.В. Самохвалов (Высотник), А.П.Балинский (Дугоба) и др.. А в штате каждого КСП скрывались от рутины мирской жизни не менее хорошие опытные альпинисты. На специальных сборах готовились спасатели-общественники, которые после получения знака "Спасательный отряд" и удостоверения спасателя составляли основное ядро спасателей при НС. Всего в СССР было подготовлено более 7000 спасателей!
Параллельно профсоюзной для альпинистов существовала еще государственная кормушка. Это федерации альпинизма, альпклубы и секции при спорткомитетах. В их штате состояло не мало высококвалифицированных альпинистов, организовывавших работу этих организаций. Для клубов и секций за государственный счет приобреталось и распределялось снаряжение, выделялись средства на альпмероприятия и учебную и спортивную работу (участие в Чемпионатах, проведение своих соревнований, учебно- тренировочных сборов в горах, экспедиций и пр.). Начиная со второго разряда, обычно в лагеря не ездили: росли на сборах и в экспедициях. По письмам спорткомитетов нас освобождали от работы с сохранением зарплаты и за счет государства мы командировались не только на Кавказ, но Тянь-Шань, Памир, Алтай- хоть на край света… Альпклуб «Крым» однажды провел УТС и участие в Чемпионате СССР в хребте Черского на г.Победа, с оплатой всех расходов, включая оленей для транспортировки грузов на подходах и забросок!
Была еще одна лазейка для тех, кто не хотел жить как все, а окунулся в альпинизм с головою, полностью. Это армейский альпинизм. При каждом военном округе были спортроты, а при них – команды альпинистов. Члены команд – либо вольнонаемные, либо военнослужащие – альпинисты, призванные в армию (срочники) или сверхсрочники-прапорщики. Во главе команд стояли опытнейшие тренеры: Л.Саркисов, Э.Т.Ильинский, А.С.Демченко и другие. Их команды регулярно тренировались, проводили сборы, участвовали в Чемпионатах («Вооруженке», Чемпионате СССР и др) и в отдаленных экспедициях.
Для классификации нашего сообщества мне на ум пришло сравнение с кастовой системой в Индии. Может кому оно покажется некорректным - простите. Я же нашел определенную схожесть.
Официальную «высшую касту» в сообществе составляли альпинисты - руководители и организаторы альпинизма в СССР и союзных республиках. Брамины! Мы безмерно уважали и уважаем до сих пор Председателей федерации альпинизма СССР разных лет Рототаева П.С., Кузьмина К.К., Боровикова А.М., Мысловского Э.В., Тамма Е.И., Гостренера СССР по альпинизму В.Н.Шатаева, гостренеров России (А.Бычков) и Украины (Г.Полевой), работников Управления альпинизма А.П.Каспина, В.Д.Кавуненко, Ф.А.Кропфа, руководителей клубов и спортивных команд Э.Т.Ильинского, Б.А.Студенина, А.С.Демченко, Л.Саркисова, Эльчибекова В.А., Свириденко В.С. и многих - многих других выдающихся альпинистов- организаторов- руководителей.
К высшей касте мы относили и старшее поколение сильнейших альпинистов страны: братьев Клецко, Виктора Солонникова, Эдуарда Мысловского, Владимира Кавуненко, Леопольда Кенсицкого, Валерия Беззубкина, Владимира Моногарова, отца и сына Арцишевских, Анатолия Овчинникова, Кирилла Кузьмина, Вячеслава Онищенко, и других мастеров спорта, мсмк и змс предыдущего поколения. Особенно я восхищаюсь достижениями Виктора Солонникова! Загляните в список маршрутов высшей, 6Б категории сложности. Автор (руководитель первопроходов) большинства из них Виктор!
В сообществе свято чтилась память о предыдущих поколениях, о погибших друзьях и товарищах. Мое поколение росло на воспоминаниях о подвигах братьев Абалаковых, братьев Малеиновых, Бориса Гарфа, Фердинанда Алоизовича Кропфа, Михаила Хергиани, Льва Мышляева, и многих-многих других, на чьем опыте росли мы и чье дело мы продолжали.
«Брамины» кроме совершаемых ими восхождений высшей сложности решали стратегические задачи выбора пути Советского альпинизма, ближайших и перспективных целей и задач, способов их достижения и решения. И одной из постоянных забот Браминов была Школа инструкторов. Инструкторы учат и воспитывают новые поколения альпинистов, передают им опыт и традиции сообщества, ставят ориентиры высших достижений, тренируют альпинистов на этапах СС-СМ. От инструкторов в конечном итоге зависит судьба альпинизма. «Каков поп – таков приход!»
Брамины решали, кому из представителей этой касты поручить подготовку кадров. Руководили Школой в разные годы опытнейшие Альпинисты- Учителя М.Погребецкий, В.Абалаков, К.Баров, В.Жирнов, А.Ставницер. И руководили успешно: советская школа альпинизма доказала это сложнейшими восхождениями во всех направлениях альпинизма, особенно в последние годы СССР, а это стало возможно только благодаря нашей, отечественной системе подготовки альпинистов, опорным стержнем которой были взращенные советской школой альпинизма инструкторы.
Этого не скажешь о канадской системе подготовки альпинистов: в мировом альпинизме канадцы не достигли выдающихся результатов, существенно выделяющих их из массы ежегодно совершаемых в мире сложных восхождений. В разное время несколько канадцев - звезд-самоучек сделали довольно крутые восхождения, но в массе своей – это безликая школа. В противовес ей - Советская Школа! Доказательства? Смотри список команд, получивших престижнейшую международную премию - Золотой ледоруб. НАШИ команды получали её ВОСЕМЬ раз, а КАНАДЦЫ - НИ РАЗУ!. Кто кого должен учить?
Хочу спросить: ЗАЧЕМ ПОНАДОБИЛОСЬ ПОХЕРИТЬ ОПЫТ ПОКОЛЕНИЙ АЛЬПИНИСТОВ СССР В УГОДУ ЗАГРАНИЧНОЙ КРАСИВОЙ ИГРУШКЕ – КАНАДСКОЙ ШКОЛЕ ИНСТРУКТОРОВ? Что мы от этого выиграли и что потеряли? Выиграли признание УИАА (а что нам от этого признания? Ровным счетом – ни-че-го!). Проиграли: потеряли свое лицо, свой (не забугорный) опыт! Богатейший опыт!
Теперь о кшатриях. Это каста воинов. Высшей наградой для нас был отзыв о тебе: «Боец!». И это было дороже медалей в Чемпионате СССР. А характеристика «Не боец» закрывала возможность войти в состав сильной команды или попасть в интересную экспедицию.
В стране якобы не было спортсменов – профессионалов: только любители! Иначе спортсменов не допустили бы к Чемпионатам Мира и Олимпийским играм. В олимпийских видах спортсмены содержались государством, денно-нощно тренировались, но числились где-то на работе: любители, значит.
Эта система по инерции распространялась и на альпинизм. Мы считались любителями, хотя на предприятиях или в армии только числились (получая там зарплату), проводя до полугода и более в Горах! Дополнительно к зарплате бесплатно получали снаряжение, альпинистскую одежду, спортформу, премии за занятые на соревнованиях места, стипендии, и конечно – талоны на питание, которые в ближайшей столовой алхимически «трансмутировались» за полцены в деньги. Ну а главное - оплата всех наших сборов, чемпионатов, экспедиций. Но все эти блага только, если ты –«боец» и регулярно показываешь результаты.
У нас было много хороших альпинистов, ходивших маршруты высшей сложности. Бойцов! Гордится есть чем: ими проложены сложнейшие маршруты по Юго-западной стене Коммунизма, Северной стене Хан Тенгри, ряд маршрутов на Победу, освоены стены Маркса, Энгельса, пика Лукницкого, Аксу, Каравшина, Артуча, Ворзоба, уже не говоря о «домашних» Кавказе, Заилийском Алатау или Алаарче. Всё это подвиги многочисленных кшатриев со всех концов Великой Страны.
Кшатрии, как и положено воинам, часто рисковали. Иногда риск оправдывался, иногда заканчивался гибелью не только отдельных альпинистов, но и целых команд (сборная Украины на Клары Цеткин 1987 г, тот же год сборная Узбекистана на Орджоникидзе-Известий и др.). Ежегодно в СССР на официальных альпмероприятиях гибло 30 – 40 альпинистов. А сколько в неофициальных, не вошедших в статистику? Мы осознавали степень риска, осознавали возможность погибнуть или покалечиться. Попадали в переделки, лежали подолгу в больницах. Но уже не могли жить без Гор и восхождений. Это не адреналиновая зависимость сродни наркомании. Нет, причина в другом. В горах мы бывали по- настоящему счастливы, жили насыщенной приключениями жизнью, сильными чувствами. После рискованного восхождения на грани твоих возможностей как никогда ты начинаешь ценить жизнь! И поэтому опять и опять хотели испытать и прочувствовать все это, и возвращались в горы.
После развала СССР и поднятия «железного занавеса» последние кшатрии нашего сообщества, вырвавшись на международный простор, удивили мир сложнейшими восхождениями в Гималаях и Каракоруме. Мировое сообщество узнало и высоко оценило Анатолия Букреева, Дениса Урубко, Валерия Бабанова, Сашу Ручкина и других Бойцов. Еще долго после развала СССР ветераны-кшатрии продолжали свой славный путь в мировом альпинизме. «Только вот в этой скачке теряли мы лучших товарищей, на скаку не заметив, что рядом товарища нет!» Не стало Толи Букреева, Гриши Лунякова, Володи Башкирова, Сережи Арсентьева, Валеры Хрищатого, Саши Пархоменко, Димы Ибрагим-заде, Лехи Харалдина, Славы Терзыула, Коли Шевченко, Игоря Бенкина, Ильяса Тухватуллина, Гены Василенко, Вити Пастуха, Васи Копытко, Коли Бандалета, Саши Ручкина и других, оставшихся навсегда в снегах Гималаев, Каракорума, Анд. Вечная им память!
Нет, в СССР альпинисты жили хорошо! Вольготно! И эти вольготные условия позволили сформироваться нашему альпинистскому сообществу – неформальному, нигде не зарегистрированному, но реально существовавшему Союзу альпинистов СССР.
Оно состояло из тех, для кого альпинизм - "образ жизни". Тех, кто ради Гор часто бросал карьеру, работу, семью. Для которых альпинизм стал целью и смыслом жизни. И таких было много: сообщество. Мы имели общие жизненные ценности, традиции, этику и мораль. Свое искусство, наконец: Визбор, Аделунг, Высоцкий, Кукин, Окуджава... Встречаясь с незнакомым тебе членом сообщества, ты быстро находил общий язык, и нутром чуял - рядом свой!
Сообщество, в первую очередь ценило личные человеческие и спортивные качества альпиниста. Именно в совокупности: человеческие и спортивные. Можно было быть замечательным спортсменом, но по жизни – говнюком, и сообщество тебя отвергало: с тобою все меньше общались, не приглашали в команды на восхождения и в компанию на пьянки. Таких ждало одиночество. Проще было бросить альпинизм, но некоторые начинали ходить соло, как бы пытаясь доказать: вы все дерьмо, а я вот видите на что способен!
Вышеприведенный абзац никоим образом не говорит о том, что члены сообщества отрицали соло: думаю, практически каждый из нас хотя бы раз попробовал ходить в одиночку. Для себя. Проверить на вшивость, почувствовать что-то новое. Некоторые – многократно. Не афишируя, без рекламы. Так тихий и скромный Киргиз (Саша Шейнов) был прекрасным альпинистом и любимцем сообщества, регулярно и без саморекламы он ходил соло сложнейшие маршруты. И сообщество восхищалось им! Соло-альпинизм не признак отверженности сообществом. Впрочем, как и не признак мастерства. Это – порыв души, дело интимное. Солоисты же, отвергнутые сообществом, вели себя иначе: «Вы видели, что я опять сделал? Я крут! Я мегакрут!» И ходили соло для доказательства своей крутости. Кому? Себе, наверное.
Наше сообщество делилось на касты. Но в отличии от каст индийских по мере роста мы «меняли масть», поднимаясь по кастовым ступенькам выше. О браминах и кшатриях я уже писал. Что бы стать кшатрием, нужно было доказать свою приверженность альпинизму сложными восхождениями, проявить свои человеческие качества в общении с другими альпинистами.
Для этого одни альпинисты оставляли город с его суетою и проблемами (жилищная, денежная, семейная и пр.) и переезжали жить и работать в горы: в альплагерях, в спасслужбе. Было не мало тех, кто работал только от случая к случаю, неизвестно на что жил, а в основном – ходил. Были и альпинисты- бомжи. К ним одно время относился и я. А Шура «Одессит» (Лавриненко, ныне мсмк по альпинизму и автор уймы «шестерок» в Больших и Малых горах) бомжевал в Крыму много лет, живя под скалою, питаясь подножным кормом и лазая-лазая-лазая.
Некоторым удавалось быть кшатрием без таких радикальных мер: оставались жить в городских условиях, но много тренируясь и часто выезжая в Горы для восхождений. Приходилось накладывать многочисленные самоограничения на обычный для всех стиль жизни, многим жертвовать: положением в социуме, карьерой, семейным благополучием.
Есть в Индии каста торговцев – вайшьи. Были такие и среди альпинистов в СССР: выменять «у буржуинов» на титановые ледобуры пластиковые ботинки, а затем продать их кому-то из своих, например. И отношение к вайшьям было как в Индии - без них не обойтись, но сам процесс торгашества был не в почете.
Теперь о «неприкасаемых». О тех, кого сообщество отвергло. Тех, кто нарушил этические принципы сообщества. Можно пить запоями, можно петь песни под гитару не имея ни голоса ни слуха, храпеть мешая спать другим, можно любить или ненавидеть, изменять женам и мужьям, - можно! Даже драться можно! Сообщество простит. На войне как на войне! После сложного и опасного восхождения в непогоду, где риск оказался выше установленной тобою планки, хочется выплеснуть накопившееся за время восхождения напряжение, расслабиться, поделиться с кем-то. Тебя поймут. Но подлость, трусость, предательство, отказ от выхода на спасы, презрительное отношение к другим, воровство у товарищей - смертные грехи, которые сообщество не прощало.
Однажды зимою уважаемое сообщество развлекалось на зимних маршрутах Центрального Кавказа, отогреваясь в лагерях и КСП между восхождениями. Двойка киевлян после прохождения 5Б по северной стене Донгузоруна при выходе на вершину пропала: визуально не наблюдалась, на связь не выходила. Начальник КСП Махинов объявил поисковые работы. Участвовали все, кто в это время оказался в районе. Добровольно.
Были сформированы группы и разосланы: кто под стену на случай срыва связки, кто на перевал, с которого они должны были спуститься. Мне поручили с группой ребят десантироваться с вертолета на вершину и спускаться в поисках их следов на перевал Донгузорун. По пути спуска мы также с гребня наблюдали Накринское ущелье в Сванетии, куда они могли уйти в тумане. Ближе к вечеру мы увидели далеко внизу две точки. Надо было спуститься в ущелье, чтобы понять: кто это? Может - они? Может – нужна помощь? На перевал Донгузорун в это время на лыжах с камусом поднялся один из… добрых людей- спасателей. Он с запасом светлого времени и затратой минимума сил мог быстро спуститься в ущелье и подняться назад, а в случае необходимости заночевать с нами на гребне. Мы запросили его об этом по связи. Но человеку в лом было делать лишние телодвижения. По связи он несколько раз повторил: «Вас не слышу, вас не понимаю!» А затем: «Задание выполнил, ухожу вниз на базу!» И лихо на лыжах укатил к Северному приюту, в тепло.
Нам не оставалось ничего другого, как заведомо рискуя попасть зимою в холодную ночевку, двойке налегке по лавиноопасному склону уйти вниз, а остальным с биваком спускаться следом, чтобы подстраховать передовую двойку. Не буду описывать конец этой истории: все закончилось благополучно - читай книгу В.Клестова «Записки спасателя». Но за сбежавшим со спасработ … добрым человеком и так тянулся шлейф недопустимых в сообществе поступков. С ним перестали общаться, и через время его имя как-то подзабылось, а его судьба перестала сообщество интересовать.
Нас было много, очень много! Но мы постоянно пересекались в горах, и знали друг друга. Восхищались крутыми восхождениями других, сами планировали крутые восхождения. Соревновались на Чемпионатах различных рангов. Даже в отдаленных экспедициях где-то на краю света в Горном Бадахшане или на Центральном Тяньшане встречали «своих» и радовались таким встречам. Были и центры таких встреч. Например – «перевалка» в Оше, через которую проходили почти все азиатские экспедиции. Здесь всегда было полно народу, и (при отсутствии интернета, о котором даже фантасты тогда не мечтали) сообщались последние новости: радовались чужим победам, узнавали о погибших.
Сообщество напоминало мафию, пронизывающую все слои общества в СССР. Среди нас были и руководящие работники госаппарата и партии, ученные-академики, врачи, милиционеры всех уровней, инженеры и рабочие всех специальностей, студенты, безработные и бомжи. Помощь и взаимовыручка были обязательны для всех альпинистов не только в горах, но и в обычной жизни. Например, приезжаешь в командировку на Камчатку для решения вопросов (вспоминаю Ильфа и Петрова) по поставкам рогов и копыт. И идешь не к руководству профильной организации, а прямиком к Герману Аграновскому, мсмк, руководителю альпинизма на Камчатке. Он в местном сообществе рекомендует альпиниста со связями в нужной области, и твой вопрос быстро решается.
Или вот живой пример: в бандитские «девяностые» перед распадом СССР в Одессу пришел пароход из Японии, на котором сын известного альпиниста привез несколько японских машин-б/у. И он справедливо опасался, что на пути домой при перегоне машин почти через всю страну могут возникнуть проблемы. Что делать? Пришел в альпклуб, изложил суть. Проблемы решили, передавая по цепочке от клуба-клубу и находя на местах «нужных людей».
В те же девяностые один из мастеров спорта, не получавший в университете зарплату больше года, подрабатывал, торгуя на рынке дешевыми наручными часами. И естественно для того времени на него наехала местная бригада рэкетиров: «Дядя, за место башлять надо!» А платить не из чего: заработок мизерный. Пожаловался Саша на жизнь своим воспитанникам- тоже мастерам спорта, те передали по своим связям дальше, и замкнулось это дело на серьезном авторитете – местном Робин Гуде с погонялом Карабас. Тот вначале заартачился: «Не по масти мне с шестерками по мелочам терки тереть!». Но вошел в положение: «Дайте этим пацанам мой телефон, поговорю.» Дрожащей рукою Саша передал записку с номером бригадиру, тот позвонил, вытянулся по стойке смирно: «Сделаем», и, обращаясь к Саше: «Так что, дядя, теперь мы тебе башлять должны?».
Но я отвлекся. Основная жизнь сообщества протекала в горах. Там, в этой особой, нашей стране, мы, ходили на горы, дружили, враждовали, влюблялись, женились, разводились, изменяли, радовались жизни, теряли друзей, хоронили погибших: ЖИЛИ! Жили Горами и среди гор. И были счастливы!
Остатки сообщества вымирают, как мастодонты. И вызывают непонимание и удивление у нового поколения: прагматиков и реалистов.
Сейчас сообщества нет! Раньше - было, теперь нет! Распалось, самораспустилось, вымерло.
Что теперь? Есть люди, для которых Горы представляют определенный интерес. Но эти интересы у всех свои, разные. Для одних - это отдых на природе. Другим - это экзотическая физическая активность. Третьим - прикольно. Четвертым - адриналину захотелось. Кто-то загорелся собрать коллекцию Эльбрус-Казбек- Ленина-Эверест в коммерческих экспедициях. Многим нравится препарированный альпинизм: виафератты, спортмультипитчи, хождение с гидом. Уже на Эльбрус начали подниматься с кислородом, и считают это альпинизмом. Процветают восхождения по веревочным перилам даже на простых маршрутах. И т.д. и т.п. Произошла подмена альпинизма игрой в альпинистов!
И лишь для немногих молодых альпинизм стал смыслом жизни. Я знаю таких поименно, я рад, что они есть! И надеюсь на возрождение сообщества!